В чем секрет долголетия 90-летней новополочанки Марии Дубовской

Вышитые лентами картины, ажурные вязаные панно и салфетки, флористические композиции, замысловатые цветы из фольги, лоскутные подушки, куклы в добротно расшитых бисером костюмах… Попадая в дом 90-летней новополочанки Марии Ивановны Дубовской, будто оказываешься в музее народного творчества.

Мария Дубовская

Поражает не только созданная умелыми руками красота в доме, но и сама мастерица. В своем почтенном возрасте она сохраняет удивительную живость ума и умение позитивно мыслить. А секрет ее долголетия прост – любовь к жизни и творчеству.

Мария Ивановна родом из мастеровой семьи. Ее родные дяди – братья матери Иван и Семен Вульченко – до войны слыли известными в Витебской области краснодеревщиками, часовых дел мастерами. Делали прялки, ткацкие станки. Проходившие мимо их окон люди всегда с интересом рассматривали наличники с искусно вырезанными замысловатыми узорами. Вся мебель в доме семьи Вульченко была точеная, цветная, резная. «Сейчас такой красоты и не встретишь! – говорит Мария Дубовская. – А какие они делали часы! Каждые имели свое оформление и мелодию: бой курантов, звон колоколов. Когда во время оккупации фашисты ворвались к ним в дом, то даже растерялись – долго рассматривали, удивлялись красоте. Затем подогнали машину и всё вывезли…». Мать Марии Ивановны, Надежда, тоже была рукодельницей. Еще в довоенные годы она имела швейную машину «Singer» и обшивала всех в округе. В браке с Иваном Мининым у них родились трое дочерей – Зинаида, Мария, Роза и сын Валентин. Жила семья в деревне Арлея Витебской области, занималась земледелием.

Семён Вульченко

Иван Вульченко

Привычный уклад жизни прервала Великая Отечественная война. Мужчины, в том числе и Иван Васильевич, ушли на фронт. В селе остались старики, женщины, дети. В местных лесах организовывались партизанские отряды, которые не давали спокойно спать немецким оккупантам. «Чтобы вычислить партизан, фашисты даже переодевались в местных жителей и ходили по деревне, расспрашивали, где находятся народные мстители, – якобы с целью к ним присоединиться, – вспоминает Мария Ивановна. – О таких акциях односельчан предупреждала моя двоюродная сестра Нюра Григорьева. До войны она была учительница немецкого языка, а когда деревню оккупировали, стала работать переводчицей у немцев. Добывала ценную информацию и передавала ее партизанам. Долго ей удавалось водить врага за нос, но ее все-таки рассекретили. Однажды ночью пришли в дом, вывели вместе с матерью в лес и расстреляли. Осиротевшие сестры в ту же ночь прибежали к нам. Моя мама отвела их к партизанам. Мы тогда за них очень переживали, но вскоре сами оказались в подобной ситуации…». По доносу предателей мать Марии, Надежду, поймали в лесу с какими-то бумагами, которые она несла партизанам. Трое суток ее допрашивали, а потом куда-то повели. Дочери побежали следом, но их не подпустили к женщине, а ей даже не разрешили обернуться и посмотреть на своих детей в последний раз… Так они и остались совсем одни. Выживали, как могли. Но самым страшным было наблюдать, как в муках от кори умирал их трехлетний братик Валентин. «Удивительно, но, несмотря на возраст, он стойко переносил боль и даже пытался нас успокоить. Последние его слова были: «Не плачьте, мама прийде!» – рассказывает Мария Дубовская.

Когда фашисты начали отступать, по большой дороге деревни пошли колонны подразделений советских войск. «Красная Армия шла день и ночь на протяжении недели. Люди выбегали, искали родственников, знакомых. Однажды к нам прибежали односельчане и сказали, что видели нашего отца. Сестра бросилась догонять красноармейцев. Пробежала несколько километров до ближайшей деревни Грибно. Там солдаты остановились на ночлег. Она подбегала ко всем, спрашивала, вглядывалась в лица и… нашла папу. Рассказала ему, что 9 месяцев мы живем без мамы, что младший братик сильно болеет. Отец с дочерью пошел к командиру. И ему разрешили остаться с родными – поднимать сельское хозяйство. А Валик умер через три дня после возвращения папы».

Семья Марии Дубовской

Ивана Васильевича демобилизовали и отправили устраиваться на работу в Полоцк. В это время на главной площади хоронили павших за освобождение города. Мужчина взялся помогать, а когда забивал крышку гроба, услышал, как чей-то женский голос зовет его по имени. Он обернулся и от неожиданности выронил молоток – к нему навстречу через толпу пробиралась его супруга Надежда. Худая, изможденная, практически без волос, после долгой разлуки она задала только один вопрос: «Знаешь ли ты что-нибудь о наших детях?». Иван Васильевич ответил, что все живы, здоровы, и только ближе к дому признался, что сына похоронил. «Когда мы увидели мать на пороге дома, долго не могли прийти в себя. Ее возвращение было похоже на чудо! Оказалось, что от неминуемой гибели маму спасли два тех самых фашиста, которые и арестовали за связь с партизанами. Видимо, просто пожалели. Поверьте, среди немцев тоже были хорошие люди, которые не хотели воевать. По дороге они уничтожили находящиеся при ней бумаги. Мама это поняла, когда следователь военной комендатуры спросил, за что ее взяли. Она слукавила, будто просто ходила к родственникам в соседнюю деревню, где были партизаны, и не знала, что на это нужно разрешение. От тюрьмы такое трактование события ее не спасло, зато она осталась жива!» – вспоминает Мария Дубовская.

После войны семью Мининых направили в деревню Экимань. Ивана Васильевича назначили председателем колхоза, а дочери пошли учиться в только-только отстроенную школу. Мария тогда уже была подростком. Получив среднее образование, работала пионервожатой. Позже устроилась на Полоцкую швейную фабрику, поработала и на рыбном промысле в Калининграде, но все же вернулась в родные края. Вышла замуж, родила и воспитала двух замечательных детей, а верным спутником по жизни в радостные и тягостные минуты ей служит творчество. К слову, Мария Ивановна – победитель множества творческих конкурсов. Она и сегодня с упоением рассказывает о создании каждого своего творения.

Нелли РАДЬКО, фото автора