Хацкевич Сергей Наумович

Вспоминая о том времени, он приводит трогательную историю о том, как лошадь услышала просьбу человека…

ЛОШАДЬ

«Наш партизанский отряд Г. Котовского бригады имени В. Чапаева до конца апреля 1944 г. занимал оборону в районе деревни Гомля, Гомельского сельсовета Полоцкого района. В последних днях апреля немцы совершили огневой налет на позиции партизан из минометов и орудий, вследствие чего было ранено несколько партизан. Легкораненые остались с отрядом, а двух тяжело раненых поручили мне отвезти в партизанский лазарет в Ушачи. Во время обороны в деревне Гомля я состоял при конной санитарной повозке из двух лошадей. […] Во время этого обстрела одна лошадь была ранена осколком мины в ногу, и мне пришлось ее распрячь и отпустить. Осталась санитарная повозка с одной лошадью. Эта лошадь в возрасте 4-х лет была в нашей семье. Ее выделили нам в 1941 г. из колхоза жеребенком. Я ее кормил, досматривал, обучал к сбруе, телеге и всем крестьянским работам. Она хорошо работала при вспашке земли, старательно тянула телегу, была ласкова, послушна. Кнут я никогда для принуждения к работе не применял.

…

На мою санитарную повозку положили раненых двух партизан, и я отправился в дорогу. От Гомли до лазарета в Ушачах было около 20–25 километров. Дорога весенняя – мокрая, в колдобинах, тяжелая.

Лошадь тянула повозку с натугой, шагом. Я шел рядом с лошадью. В одной луже телега застряла. Колеса увязли в грязи, лошадь стала. На понукание сдвинуть телегу не смогла. Я вошел в лужу к голове лошади, похлопал ее по шее, поправил сбрую, погладил. Достал из кармана спеченную картофелину, из запаса моего обеда, разломал и дал лошади скушать. После обнял голову лошади и в отчаянии стал шептать, что налетят самолеты немцев и мы все погибнем, надежда только на тебя. Я отошел к телеге, вцепился руками в перекладину, и из моей груди вырвался отчаянный крик: «Пошла! Тащи!» И лошадь…! Такого приема я больше нигде не видел. Лошадь подалась назад. Хомут сдвинулся к ее голове, и она не только ногами, но и тяжестью своего тела, рывком, в два приема, выдернула телегу из лужи и стала. Лошадь дрожала. Я обнял лошади голову и поцеловал, из моих глаз катились слезы. Стояли мы несколько минут. Успокоил раненых – обязательно доедем до лазарета.

Дорога заняла несколько часов…»