«Получали немалую дозу облучения, но долг выполняли»,- «чернобыльская» страница из жизни новополочанина Сергея Рыхлёнка

Сергей Рыхлёнок всю свою трудовую жизнь отработал в милиции. В 1983 году парень из Шумилинского района, после срочной службы в составе группы советских войск в Германии, был принят в Новополоцкий городской отдел внутренних дел милиционером-водителем патрульно-постовой службы. В 85-м поступил на очное отделение Минской высшей школы МВД СССР. По окончании учебного заведения работал участковым ГОВД, затем следователем, а завершил милицейскую карьеру в должности следователя по особо важным делам. Ушел на пенсию весной 2004 года в звании майора милиции. Но есть в биографии Сергея Рыхлёнка одна запоминающаяся страничка, связанная с аварией на Чернобыльской АЭС. 

После окончания первого курса Минской высшей школы МВД его вместе с однокурсниками 26 июня 1986 года отправили в командировку для охраны общественного порядка в отселенную зону в поселок Комарин Брагинского района, который располагался на берегу Днепра.

За рекой уже была украинская территория. Там он пробыл ровно месяц. Тогда об угрозах мирного атома имелось смутное представление не только у курсантов, но и в высших эшелонах власти. Да, собственно, никто и не спрашивал, хотят ли они ехать в эту командировку – люди в погонах должны выполнять приказ.

В обязанности ребят входил контроль за въезжающими в зону транспортными средствами, пропуск гражданского населения, предотвращение мародерства.

И подобные факты нередко случались. Ведь людям пообещали, что они скоро вернутся в свои дома, поэтому отселенцы практически ничего с собой не брали, только самые необходимые вещи. А дорогостоящая бытовая техника, мотоциклы, другое нажитое годами имущество оставалось дома. Поэтому сводному отряду из курсантов 1–2 курсов милицейской школы приходилось круглосуточно контролировать населенные пункты в зоне своей ответственности (15–20 км).

В их распоряжении был автобус и четыре уазика. Жили в Комаринской средней школе на матрацах в спортзале, питались в школьной столовой. Правда, замечает Сергей Михайлович, кормежка была на совесть: мясо, колбаса, сосиски и другие по тем временам деликатесы. А еще много минеральной воды и чая – от радиации постоянно чувствовалась сухость во рту. И очень хотелось спать – так организм старался хоть как-то защититься от проникающего излучения, которое не имело ни вкуса, ни запаха и казалось ребятам чем-то эфемерным, не существующим.

Правда, при отъезде из Минска им выдали коллективные дозиметры уровня радиации на батарейках образца 60-х годов, показали, как ими пользоваться. Понятное дело, они не отражали реальной картины. А вот когда протестировали индивидуальные приборы (накопительные), показывающие дозу полученного облучения, то все притихли.

Следует сказать, что были и индивидуальные средства защиты в виде респираторов. В жару, а лето 86-го выдалось знойным, в них невозможно было дышать, все заливало потом. Вдобавок ко всему этому белое нательное белье, а сверху роба – брюки и куртка. Сплошной ад. Чтобы хоть как-то освежиться и смыть радиоактивную пыль, в армейской палатке была устроена баня, где после каждой смены мылись курсанты.

Природа там замечательная, рассказывает Сергей Михайлович: зреют черешня, вишня, шелковица. И мы, предварительно сполоснув водой, поедали эти ягоды. Деревни там тоже богатые. Например, в поселке Солнечном 3–5-этажные дома. Во многих квартирах взломаны двери, в комнате телевизор, в шкафу висит одежда, полированная мебель. И на всем этом толстый слой пыли, да крысы настороженно наблюдают за тобой.

Приходилось задерживать падких на чужое добро людей, пацанов, которые «интересовались» брошенной техникой, тушить травяные палы возле жилых построек… Подходили к постам и местные жители, в основном старики, просившие пропустить их к себе домой, чтобы забрать кое-что из оставленных вещей. Хоть и нельзя, но по-человечески их понять можно. Пропускали.

Отбыв положенный срок, курсанты вернулись в Минск, сдали в госпитале необходимые анализы (каждый получил немалую дозу облучения) и на месяц ушли в отпуск. А дальше – учеба, служба. И только в 91-м году им выдали значки участников ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС и соответствующие удостоверения.

В начале 90-х в Новополоцке была организована общественная организация «Чернобыль-помощь», ее председателем избрали работника «Полимира» Валерия Ларченко, который проводил дезактивацию загрязненных территорий, а заместителем спустя некоторое время стал Сергей Рыхлёнок.

Данное общественное формирование сделало очень многое по оздоровлению детей «чернобыльцев» за границей. Для этого необходимо было проделать большую организационную работу. И энтузиазм неравнодушных людей дал свои результаты. За время существования организации в солнечной Италии смогли побывать порядка 200 ребятишек. У многих завязались теплые отношения с итальянскими семьями, которые их принимали. Также была налажена поставка одежды, отдельных продуктов питания.

На сегодняшний день данная организация практически распалась. Сейчас «чернобыльцев» наблюдают в поликлиниках по месту жительства, имеется специальная отметка в карточке. Сергей Михайлович, вспоминая о жарких днях 86-го, с глубоким сожалением констатирует, что некоторых из ликвидаторов уже нет в живых, многие тяжело болеют. Но есть и те, кто еще работает на производстве, в учреждениях и организациях.

«Было бы очень хорошо, чтобы их руководители в канун 30-летия чернобыльской трагедии вспомнили о тех людях, которые, жертвуя своим здоровьем, честно выполняли свой долг, стремясь минимизировать последствия обрушившейся на всех беды», – в заключение сказал Сергей Рыхлёнок.

Павел ВЛАДИМИРОВ
Фото Николая Авсеева
и из личного архива С.Рыхлёнка