В окопах милосердия

Руфине Павловне Соколовой сегодня исполняется 89 лет. Мы желаем ей долгой череды следующих дней рождений, а сами переходим к сути дела.
Героиня повествования родилась 23 июня 1926 года в селе Золоторучье Ярославской области. По преданию, свое название оно получило от золотого песка, который якобы находили в местном ручье. Есть другая легенда. Она связывает географическое имя с паломничеством Екатерины Второй в соседний Углич. Императрица-де обронила в ручей золотое кольцо. Как бы ни трактовала топоним народная этимология, получился он красивым, звонким, богатым на содержание. Раз услышишь – запомнишь на всю жизнь.
Руфина Павловна с большой теплотой рассказывает о своей малой родине. Думаю, ее земляки так же гордятся Золоторучьем, что привольно раскинулось на волжском правобережье.
Личная война для 15-летней девушки тоже началась 23 июня. В этот день в одном из классов второй угличской школы были собраны вчерашние семиклассницы. Им предстояло пройти ускоренные курсы медсестер. Теорию давали концентрированно, с оглядкой на военные сводки. Грозная, неумолимая практика уже стучалась в дверь.
Начались госпитальные будни. Раненых с Центрального и Западного фронтов в Углич привозили по реке. По 8-9 пароходов за день. Набережная служила перевалкой. Машин не было. Лошадей тоже. Автомобильный и гужевой транспорт отправляли в действующие армии для обозной работы. В тылу обходились своими силами. Четыре девчушки клали бойца или командира на брезентовые носилки и доставляли в госпиталь. За полтора километра. По дороге, все время ведущей в гору.
Идти надо было в ногу. Плавно. Семенящим шагом. Любое неуклюжее движение причиняло раненым нестерпимую боль. На первых порах, когда жалость брала верх над мужеством, они несли перебинтованных страдальцев не стесняясь мокрых глаз. Со временем пришлось взять себя в руки. Потери на фронтах были такими, что никаких слез не хватало.
Госпиталь находился в обычном жилом доме. Узкие лестницы. Деревянные ступени и перила. Массивные поручни больше всего мешали, когда носилки приходилось поднимать на второй или третий этаж. Однако физические испытания не шли ни в какое сравнение с моральными муками. Взрослой женщине вид мужчины не в тягость. А медсестрам – девочкам, воспитанным в чистоте и строгости – грубая сторона человеческого естества была неизвестна. Она пугала. Отталкивала. Вгоняла в ступор. Ведь из-под раненых надо было выносить. Их приходилось мыть в бане, когда люди лишались рук.
Рассказывает Руфина Соколова:
– Зайду иной раз в палату красная, что маков цвет. Внутри все колотится. Но дело-то не ждет. Красноармейцы, особенно те, кто постарше, видели мое замешательство. Старались приободрить. На всю жизнь запомнила одного пехотинца. Я ему в дочери годилась. Он и обращался со мной соответственно. Глянет, бывало, как по голове погладит: «Сестричка, не считай нас мужчинами. Мы же раненые». Так герои-окопники приучали нас к милосердию. К тяжкому сестринскому труду. И мы привыкли, осмелели.
Испытанием были ночные дежурства. Вновь поступившие стонут, мечутся. Сердце рвется помочь, а руки не слушаются – стыдно дотронуться. Пересилишь себя, прикоснешься к плечу: спи, родименький, спи! Глядь – успокоился, забылся. А сколько раз было, когда – в забытьи, в горячке – солдаты нас мамами называли. Обычное дело. Даже сильные духом мужчины мать на помощь зовут. Когда боль выше всякого терпения. Или смерть стоит в изголовье.
Никогда не забуду, как умирал в мое дежурство молоденький сапер. Привезли накануне без рук, без ног. Подлее война поступить не могла. Не убивала человека – казнила. Парню всего 23. Ему жить бы да жить. А вышло вон как. Отошел около полуночи. Считай, у меня на руках. Я потом до утра белугой ревела. Так было его жалко…
Госпитальный персонал работал по 12 часов. Без выходных. Без праздников. Без отпусков. Таким был трудовой фронт. И он разительно отличался от сатанинских кузниц рейха. Фашисты ковали оружие смерти руками невольников, угнанных в рабство со всей Европы. Советский Союз полагался только на себя. Даже с учетом американского ленд-лиза. Заокеанская помощь была ничтожной в сравнении с готовностью жертвовать собой, которую демонстрировал весь народ. Дети в 12-13 лет стояли у станков. Часто на ящиках из-под инструментов, потому что не вышли ростом и не доставали до ручек управления. У снарядов, выточенных руками таких токарей, были особые характеристики. Помимо тротиловой силы, они несли в себе священное возмездие. И на врага им указывала победная баллистика.
Через несколько месяцев после начала войны 15-летняя Руфина была переведена в хирургические сестры. Помогала врачам оперировать пулевых и осколочных, как они говорили. Звук металла, извлекаемого из тел и падавшего в жестянку, был чем-то вроде метронома. Только отмерял он не время, а количество операций. Их могло быть до 5-7 за смену. Хирурги валились с ног. Тем более, что среди них было много пожилых военврачей – молодые боролись за жизнь красноармейцев на фронте, в полевых госпиталях. Когда становилось невмоготу, старшие по званию и квалификации просили смышленую помощницу постоять вместо них у стола. И Руфина штопала вскрытые раны солдат хирургической иглой.
Быстро повзрослевшая девочка думала, что теперь-то она знает о войне всё. Но потянулись блокадники, эвакуированные из осажденного Ленинграда по Ладоге, и она поняла, как сильно ошибалась.
Рассказывает Руфина Соколова:
– Ленинградцев вывозили по «дороге жизни». Ее постоянно и нещадно бомбили. Сколько машин ушло под лед, одному Богу известно. Те, кто пережил голод, холод, налеты фашистской авиации, были счастливцами.
После Ладоги вглубь страны их везли поездами. Взрослые на Большой земле работали. На вокзале Углича блокадники переходили из-под опеки персонала санитарных эшелонов в руки школьников. Истощенных людей – детей, женщин, стариков – в госпиталь доставляли на санках. Связывали санки по двое – получалось подобие тележек. Человека оборачивали в одеяло кулем. Привязывали веревками к саням, чтобы не упал. И везли в город. Одни ленинградцы размещались в школах. Других везли в Дом крестьянина. Самые тяжелые попадали к нам.
О таких говорят: живые трупы. На них страшно было смотреть. К ним боязно было притронуться. Вздутые животы. Черные, словно обтянутые сухим пергаментом, лица… Подымешь такого с кровати – а он падает, не может стоять на ногах. И кормить их приходилось наособицу. Не как раненых. Много съедят – сразу помрут. По ложечке начинали давать, по две…
В мае 45-го завершилась война. После работы в госпитале Руфина мечтала о карьере хирурга. Но письмо экзаменационной комиссии стало для нее холодным душем. Оказалось, что, начиная с 44 года, Ленинградская военно-медицинская академия прекратила прием лиц женского пола. Обида перешла на гражданские вузы медицинского профиля. Нет – и не надо. Учителем быть тоже неплохо. Гордая девушка подала документы и выдержала вступительные экзамены на географический факультет Ленинградского пединститута.На выбор профессии повлияла давняя встреча с челюскинцами. Когда Руфине было 7 лет, Углич восторженно принимал земляков из числа героев легендарной морской эпопеи. Мать повела принаряженную Руфу на многолюдный митинг. Он отложился в душе путеводной звездочкой, которая – после многих лет, неисповедимо, неожиданно для близких – привела уроженку Золоторучья на геофак пединститута. Там же, но уже заочно, она получила степень кандидата географических наук.
В наших краях Руфина Павловна живет с 1951 года. С группой из 38 однокурсников приехала сюда поднимать сферу образования, обескровленную военным лихолетьем и остро нуждавшуюся в кадрах. Работала в полоцких учебных заведениях – СШ №8, педагогическом училище, торговом техникуме. В 1960 году вместе с мужем Борисом Егоровичем Соколовым, которого старожилы города помнят как основателя нефтяного техникума и первого директора политехнического института, перебралась в Новополоцк. Здесь оставила добрую память в первой и шестой общеобразовательных школах, проработав в них четверть века. У ветерана педагогической нивы звание заслуженного учителя Беларуси, 3 Грамоты Верховного Совета БССР, 5 трудовых и юбилейных медалей. А еще – очень зоркая, молодая душа, настроенная на волну гражданского сопереживания всему, что происходит в городе и стране.
С днем рождения, многоуважаемая Руфина Павловна! Уроки Вашей долгой и многотрудной жизни – прививка патриотизма, которая делает народ непобедимым!

Владимир ФАКЕЕВ
Фото Николая Авсеева